Фото: Официальный сайт Госдумы РФ
24 марта Государственная дума РФ приняла в первом чтении законопроект о Российском спортивном фонде. Предполагается, что фонд будет формироваться на основе целевых отчислений букмекеров, добровольных имущественных взносов, пожертвований и прочих поступлений. При этом букмекеры будут направлять отчисления от ставок, которые делаются на события, организованные не российскими лигами и федерациями.
РСФ, в свою очередь, займется финансированием мероприятий по развитию физкультуры и спорта, проведением конкурсного отбора программ и проектов, а также самостоятельной разработкой и реализацией таких программ.
О сути законопроекта корреспондент Sportify.press Игорь Назаренко поговорил с олимпийской чемпионкой по конькобежному спорту и депутатом Госдумы Светланой Журовой. Светлана Сергеевна рассказала не только о плюсах закона, но и о тех замечаниях, которые дума предоставила его разработчикам.
– Это инициатива правительства, а не депутатов. Мы сейчас принимаем к рассмотрению в первом чтении.
Замечание комитета заключается в том, что пока нам не предложен порядок, каким образом все это будет происходить. Сейчас только есть отсылка, что такой порядок будет законодательно закреплен. Но пока мы его не видели.
Есть такая практика: в первом чтении рассматривается концепция закона. Ее комитет поддержал. Смысл в том, что вместо ЕРАИ (Единого регулятора азартных игр – Sportify.press), единого органа, который перечислял эти деньги напрямую федерациям, появится фонд. Министерство спорта и Правительство, внося такой законопроект, считают, что это позволит больше контролировать деньги, которые получают федерации. Будут проводиться разные конкурсы проектов, прозрачности будет больше, Контрольно-счетная палата сможет все это контролировать. Министерство считает, что с появлением такого фонда все эти деньги будут под большим контролем, чем было до сих пор.
– То есть главная задача этого законопроекта состоит в том, чтобы повысить финансирование детско-юношеского спорта и ликвидировать диспропорцию финансирования между профессиональным и массовым спортом?
– В ЕРАИ так и было: они тоже требовали отчета на все массовые и детские мероприятия. В основном деньги на это и шли. В связи с принятием закона это будет более прозрачно. Такая надежда будет, надеюсь.
Должен быть порядок (финансирования). Тут вопрос справедливости или предпочтения. Это очень важный момент. Почему мы хотим увидеть порядок? Потому что можно отсылать больше какому-то виду спорта, на котором букмекеры зарабатывают больше, например, настольный теннис, большой теннис или футбол. А какие-то виды спорта, на которые ставок было не так много, получали меньше. Поэтому, увидев порядок, мы будем понимать: так и останется, как было, или деньги будут перераспределяться на другие статьи. Спортивный фонд делать это может, а ЕРАИ не мог. У них было четко прописано, как они перераспределяют деньги, в каком процентном содержании. В прошлом году в ЕРАИ поступило больше 35 миллиардов рублей.
Букмекеры, конечно, заинтересованы в новых форматах, в новых видах спорта, которые, возможно, не входят в приоритетные для Министерства спорта. Они все равно будут их развивать, но понятно, что тут есть нюансы, которые надо четко прописать. По крайней мере, комитет хочет, чтобы эти подзаконные акты и порядок до третьего чтения были представлены. У нас практически все законы должны проходить с такими документами. Комитет это озвучил, и хочется такую прозрачность увидеть, – отметила Журова.
Важный вопрос при создании фонда – это формирование его структуры. На данный момент предполагается, что структура РСФ будет в себя включать генерального директора, правление и наблюдательный совет.
В наблюдательный фонд должны войти 11 членов, в том числе гендиректор и министр спорта России, который будет председателем совета. В свою очередь, совет назначит пять членов правления. Гендиректор фонда будет назначаться министром спорта сроком на пять лет.
И в этом депутаты Госдумы не со всем согласны с разработчиками закона, о чем рассказала Журова:
– Попечительный совет, мы считаем, должно определять правительство, а не Министерство спорта.
– Почему?
– Министерство спорта – немножко другой уровень. Они сами назначат кого-то, а тут уровень контроля должен быть более высокий. Это замечание комитет тоже сделал.
Первое чтение – это только обозначение концепции. Это далеко от того, что в итоге окажется. И нам всем хотелось бы увидеть подзаконные акты, которые каждое министерство должно к третьему чтению представлять, если они заинтересованы в принятии закона депутатами.
Надо понимать, что существование этой системы отчисления от азартных игр на детский, юношеский и массовый спорт – очень хорошая практика. Почему? Потому что объекты Олимпиады-80, например, строили за деньги Спортлото. Получается твое соучастие: люди играют в Спортлото, могут получить какую-то прибыль. Но даже если они эти деньги потеряли, они должны понимать, что зато эти деньги пошли на развитие детско-юношеского спорта, строительство объектов, как это было в Советском Союзе. То есть каждый понимал: «Я потерял десять рублей, но они пошли в копилку на строительство спортивных объектов в Москве». И эти объекты до сих пор стоят.
На этой ментальности работают очень многие за рубежом. У них многие программы вообще не финансируются государством, а финансируются именно из таких программ, когда это лото, еще что-то. И житель понимает: «Ну проиграл, да не жалко, на дело пошло».
– В Норвегии такая система есть.
– В Норвегии. В Финляндии точно есть. У них молодежная политика только за счет этого финансировалась. Сейчас, может, поменялось, но пять лет назад точно так было. Когда все говорят об азартных играх, надо понимать, что происходит такое соучастие в развитии спорта в стране.
– Получается, что и азартные игры уже не такое зло, как некоторые преподносят.
– Зло – это когда человек болен, и он все последнее выносит из дома. Но мы же параллельно говорим о самоограничении, как в банковских кредитованиях и в истории про мошенников. Такой же закон и про игроманию у нас будет рассматриваться. Букмекеры уже вводят возможность принять от человека самоограничение на игры. Еще потребуется урегулировать законодательство, поэтому мы тоже на контакте с букмекерами.
– Консультации с букмекерскими компаниями проводятся?
– Конечно. Когда это болезнь или просто какой-то интерес, человек может себя ограничить, там много есть механизмов, они уже у них отработаны. Там больше идет борьба с нелегальными компаниями.
Зло не в официальных букмекерах, от которых идут отчисления на спорт, в том числе на детский. Зло – в нелегальных букмекерах, от которых отчисления не идут ни в бюджет, ни на спорт. И, к сожалению, когда начинают ограничивать официальных, от этого получают больше прибыли нелегальные. Вот с этим должна быть борьба, в том числе законодательная. Если в легальных конторах человек может на себя наложить самоограничения, то там, конечно, нет.
Все может быть: и кредитов набрать, все продать, заложить и разориться. Мы понимаем, что семьи страдают. Это чаще всего как раз от нелегальных букмекеров. Плюс там ставки могут принимать даже от детей, а в легальных – никогда, они сразу закроют их.